Articles
КОЛОКОЛ ЗВОНИТ ПО ТЕБЕ
Published on: 29 April 2008
Источник: "Карьера", №5
Американец Стивен Фрэнк, историк и этнограф, пишет о нравах русской деревни XIX века: «Один из наиболее часто применявшихся в российской деревне видов самосуда — «вождение». Провинившегося водили… по деревенской улице под крики, хохот и «музыку» — били в печные заслонки, тазы, сковороды… Для женщин дополнительным способом «срамления» было раздевание. В деревне Череповецкого уезда Новгородской губернии обнаружили, что одна крестьянка собирает ягоды, не дождавшись разрешенного времени. Ее привели на сход, раздели донага, повесили на шею корзину с ягодами, и вся община повела ее через деревню с криками, пением и плясками».
А как оценить такое свидетельство из жизни наших соотечественников в Воронежской области на рубеже ХХ–XXI веков: «Небывалая жара обрушилась в этом году… урожай сгорел на корню… на базаре страшная дороговизна… наша деревня оцепенела от ужаса из-за налетов на огороды. Милиция сказала: «Поймаете — бейте»… Деревня начала охранять огороды, и воры наконец попались. Это местные жители, муж и жена. Схватили их в четыре часа утра. Женщина вырвалась и убежала, а мужчину привязали к столбу и стали бить. Вызвали милиционера, он присутствовал при этом. На милицейской машине поехали за женой вора… еще во дворе начали бить, для чего милиционер предоставил свою дубинку. Потом женщину привезли к месту наказания ее мужа. Раздели ее догола, привязали к столбу, кто-то собрался бежать за бензином, чтобы облить обоих и поджечь. Тут женщина взвыла по-собачьи, начала молить о пощаде, сознаваться в предыдущих кражах, обещала возместить убытки и была наконец отпущена».
Основной мотив самосуда — превентивное исключение проступков в будущем. Достоинство человека должно быть так страшно уязвлено наказанием, что участь «преступника» отобьет всякое желание следовать его примеру. На этом основаны все формы подобных расправ, где бы они ни вершились — в первобытном племени, сектантской общине или лагерном бараке. Отсюда и чрезмерность всякого самосуда.
Природа самовольных казней заключается в том, что пострадавшая сторона априори не удовлетворена законным процессом правосудия. Можно все списать на «неправедность» современных российских судов. Да, недостатков и пороков в нашей судебной системе немало, но проблема самосуда не является исключительно российской. В феврале в США, в штате Миссури, 52-летний подрядчик Чарльз Торнтон, ворвавшись в мэрию, застрелил пятерых членов муниципалитета и двух охранников-полицейских. Его обидели местные власти. Хождение по инстанциям ничего не дало, и новоявленный Рэмбо решил поквитаться с «чинушами» по-своему.
По большому счету, такая психология ничем не отличается от психологии тех, кто проводил крупномасштабные акции государственного террора. Нужны заводы — задушим голодом крестьян; боремся с «враждебным окружением» — поставим к стенке всех «потенциальных пособников врага». Все эти робингуды из народа ничем не лучше всевозможных полпотов, сталиных и гитлеров — масштабы иные, а принципы те же.
Но главную опасность представляют не столько сами акты самосуда, сколько восприятие их в обществе. В последнее время вершителей таких актов представляют как «героев», «настоящих людей», в качестве примеров для молодежи, будто бы достойных подражания. И это страшно. Многие профессии связаны с риском нанесения вреда другим людям: авиадиспетчеры, врачи, шоферы, военнослужащие, правоохранители. Нередко они, вольно или невольно, становятся причиной человеческих трагедий. Можно понять боль и горе потерпевших, равно как и негодование в отношении виновников их страданий. Но мало кто пожелал бы, чтобы его или близкого ему человека судили «по закону гор» — без следственных мероприятий, адвокатов и судебного процесса, но с одним только палачом. Уверен, что большинство в такой ситуации завопят, как товарищ Саахов из фильма «Кавказская пленница»: «Я требую, чтоб меня судили по нашим, советским законам». Потом допущение самосуда в общественном сознании дает оправдание всем будущим преступникам. Убийца может заявить, что жертва его обидела и его поступок — акт мести. Поди проверь!
Самовольные вершители правосудия с одобрения публики дали первый звонок, приглашающий на страшный спектакль, где зрители легко могут стать действующими лицами. Почти 500 лет назад английский поэт Джон Донн написал: «Не спрашивай никогда, по ком звонит колокол: он звонит по тебе». Всем нам следует принять это к сведению.
Американец Стивен Фрэнк, историк и этнограф, пишет о нравах русской деревни XIX века: «Один из наиболее часто применявшихся в российской деревне видов самосуда — «вождение». Провинившегося водили… по деревенской улице под крики, хохот и «музыку» — били в печные заслонки, тазы, сковороды… Для женщин дополнительным способом «срамления» было раздевание. В деревне Череповецкого уезда Новгородской губернии обнаружили, что одна крестьянка собирает ягоды, не дождавшись разрешенного времени. Ее привели на сход, раздели донага, повесили на шею корзину с ягодами, и вся община повела ее через деревню с криками, пением и плясками».
А как оценить такое свидетельство из жизни наших соотечественников в Воронежской области на рубеже ХХ–XXI веков: «Небывалая жара обрушилась в этом году… урожай сгорел на корню… на базаре страшная дороговизна… наша деревня оцепенела от ужаса из-за налетов на огороды. Милиция сказала: «Поймаете — бейте»… Деревня начала охранять огороды, и воры наконец попались. Это местные жители, муж и жена. Схватили их в четыре часа утра. Женщина вырвалась и убежала, а мужчину привязали к столбу и стали бить. Вызвали милиционера, он присутствовал при этом. На милицейской машине поехали за женой вора… еще во дворе начали бить, для чего милиционер предоставил свою дубинку. Потом женщину привезли к месту наказания ее мужа. Раздели ее догола, привязали к столбу, кто-то собрался бежать за бензином, чтобы облить обоих и поджечь. Тут женщина взвыла по-собачьи, начала молить о пощаде, сознаваться в предыдущих кражах, обещала возместить убытки и была наконец отпущена».
Основной мотив самосуда — превентивное исключение проступков в будущем. Достоинство человека должно быть так страшно уязвлено наказанием, что участь «преступника» отобьет всякое желание следовать его примеру. На этом основаны все формы подобных расправ, где бы они ни вершились — в первобытном племени, сектантской общине или лагерном бараке. Отсюда и чрезмерность всякого самосуда.
Природа самовольных казней заключается в том, что пострадавшая сторона априори не удовлетворена законным процессом правосудия. Можно все списать на «неправедность» современных российских судов. Да, недостатков и пороков в нашей судебной системе немало, но проблема самосуда не является исключительно российской. В феврале в США, в штате Миссури, 52-летний подрядчик Чарльз Торнтон, ворвавшись в мэрию, застрелил пятерых членов муниципалитета и двух охранников-полицейских. Его обидели местные власти. Хождение по инстанциям ничего не дало, и новоявленный Рэмбо решил поквитаться с «чинушами» по-своему.
По большому счету, такая психология ничем не отличается от психологии тех, кто проводил крупномасштабные акции государственного террора. Нужны заводы — задушим голодом крестьян; боремся с «враждебным окружением» — поставим к стенке всех «потенциальных пособников врага». Все эти робингуды из народа ничем не лучше всевозможных полпотов, сталиных и гитлеров — масштабы иные, а принципы те же.
Но главную опасность представляют не столько сами акты самосуда, сколько восприятие их в обществе. В последнее время вершителей таких актов представляют как «героев», «настоящих людей», в качестве примеров для молодежи, будто бы достойных подражания. И это страшно. Многие профессии связаны с риском нанесения вреда другим людям: авиадиспетчеры, врачи, шоферы, военнослужащие, правоохранители. Нередко они, вольно или невольно, становятся причиной человеческих трагедий. Можно понять боль и горе потерпевших, равно как и негодование в отношении виновников их страданий. Но мало кто пожелал бы, чтобы его или близкого ему человека судили «по закону гор» — без следственных мероприятий, адвокатов и судебного процесса, но с одним только палачом. Уверен, что большинство в такой ситуации завопят, как товарищ Саахов из фильма «Кавказская пленница»: «Я требую, чтоб меня судили по нашим, советским законам». Потом допущение самосуда в общественном сознании дает оправдание всем будущим преступникам. Убийца может заявить, что жертва его обидела и его поступок — акт мести. Поди проверь!
Самовольные вершители правосудия с одобрения публики дали первый звонок, приглашающий на страшный спектакль, где зрители легко могут стать действующими лицами. Почти 500 лет назад английский поэт Джон Донн написал: «Не спрашивай никогда, по ком звонит колокол: он звонит по тебе». Всем нам следует принять это к сведению.
