Articles

Вернемся к колесованию?

Published on: 29 October 2002

Источник: "Литературная газета", №43

Хорошо известно: периоды массового применения смертной казни - это самые что ни на есть реакционные времена в истории человечества. Ибо нет ничего более удаленного от идеи прогресса, чем стремление вершить общественные дела, исходя из принципа: нет человека - нет проблемы.

Представьте себе, если бы еще в незапамятные времена сильные мира сего заключили соглашение о полной и окончательной отмене смертной казни. Сегодня сама мысль о допустимости расстрела, повешения, удушения, смертельной инъекции, умерщвления на электрическом стуле представлялась бы нам не менее дикой, чем, например, отрезание голов, практикуемое "борцами за свободу" "независимой Ичкерии".

Невозможно пересчитать, сколько прекрасных, талантливых, честных и чистых людей избежало бы невинной смерти. И что может быть страшнее мучительного ожидания оной после вынесения смертного приговора! Прочитайте хотя бы моление "о морфийной чаше" Н.Бухарина в его последнем письме Сталину накануне суда. Как говорил об этом документе Д.Шепилов, если его огласить, то "стены Кремля заплачут".

Не будь смертной казни, история не знала бы ни чада костров, на которых сжигали "ведьм" и "оборотней", ни массовых потоплений "врагов народа" комиссарами Конвента, ни залитых кровью подвалов "чрезвычаек" "человеколюбивого" Феликса, ни ужасов всех этих, говоря словами Александра Галича, "Бутырок и Треблинок".

Только в 1937-38 гг. в СССР было казнено людей больше, чем за всю предшествующую историю нашей страны, причем абсолютное большинство расстрелянных были невиновны, даже исходя из законов того времени. Казалось бы, одного этого факта достаточно, чтобы понять всю "злокачественность" самой идеи о допустимости убийства по приговору суда или решению каких-то внесудебных органов. Но если этого мало, прочтите, например, описания казни декабристов: дойдя до сцены падения Рылеева с виселицы, вы наверняка проникнетесь отвращением к смертной казни как таковой. И, тем не менее, многим всего этого недостаточно.

В последнее время в России резко активизировались поклонники (если можно так выразиться) смертной казни, чьи сочинения заполнили, в том числе, весьма респектабельные издания.

Я имею в виду, в частности, статью Юрия Вронского "Казнить? Или миловать?". Аргументация г-на Вронского в целом достаточно типична для представителей означенного образа мыслей, хотя некоторые перлы вроде намека на необходимость применения смертной казни в отношении следователей, добывающих самооговоры незаконными методами, в самом деле, впечатляют.

Поверьте, мне как адвокату, настрадавшемуся от незаконных следственных действий в отношении моих доверителей, нет никакого резона выступать в защиту недобросовестных следователей. Но не в них в данном случае дело, а в той характерной черте, которая просматривается в мышлении казнелюбов: для того, чтобы максимально сократить случаи необоснованного применения смертной казни они предлагают, но сути дела, ее расширение.

Как правило, к общественному сознанию казнелюбы "подкрадываются незаметно" и начинают с призывов истреблять, как бешеных собак, разного рода маньяков, патетически вопрошая противников узаконенного убийства: а вот если бы изнасиловали и убили вашего ребенка, вы тогда тоже выступали бы против смертной казни?

С этим вроде бы трудно спорить: серийным убийцам на сексуальной почве или, допустим, организаторам теракта в Каспийске, говоря словами известного дореволюционного прокурора Н.В. Муравьева (обвинителя по делу "первомартовцев"), "просто не может быть места среди Божьего мира". И все вроде бы правильно. Но...

Тот же г-н Вронский пишет, что в случае с Чикатило поначалу в результате ошибочного заключения экспертизы злодей был отпущен на свободу, а вместо него задержан совсем другой человек; его принудили сознаться, а затем осудили и расстреляли. И такие казусы неизбежны всюду, где практикуется смертная казнь.

Говорят, что судебную ошибку можно поправить раньше, чем роковой приговор будет приведен в исполнение. Для этого в нашей стране есть Верховный суд. Действительно, в ряде случаев высшая судебная инстанция страны отменяет незаконные приговоры. Готов даже предположить, что эта инстанция ошибается крайне редко. Но ожидание приговоренным к смерти пересмотра его дела в Верховном суде иначе, как пыткой, не назовешь. Иными словами, вместе со смертной казнью нам предлагают узаконить еще и некую изощренную разновидность пыток, а заодно институт палачей - то есть людей, которым во все времена не принято было подавать руку, которые несли на себе клеймо отверженных и нередко сходили с ума или кончали жизнь самоубийством.

Неубедительно выглядят и попытки г-на Вронского опираться в своей аргументации на различные истории из Священного писания. Россия - светское государство, и в вопросах права ссылки на догматы какой-либо религии, на мой взгляд, излишни.

Ошибки, утверждают казнелюбы, возможны в любом деле. По неопытности хирурга пациент умирает на операционном столе, так что же - прикажете не оперировать? Хочу возразить следующее. На одного пациента, умершего по ошибке нерадивого эскулапа, приходятся десятки тысяч спасенных другими хирургами. А какими общественными и личными благами искупаются ошибки следователей и судей, в результате которых невиновный человек может взойти на эшафот?

Говорят, что смертная казнь устрашит потенциальных преступников. Готов допустить. Но что с того? В Саудовской Аравии, Иране и Пакистане, например, до сих пор допускается ампутация пальцев и кистей рук за воровство, в результате чего, надо полагать, воруют там меньше, чем в России. Последуем их примеру?

Вообще, опыт таких правителей, как Муссолини, Гитлер, Сталин, Франко, Пиночет, аятолла Хомейни, показывает, что уголовную преступность в принципе возможно подавить. Для этого перво-наперво необходимо установить жестокий авторитарный, а всего лучше -тоталитарный режим и, конечно, казнить правых и виновных. Тогда единственным преступником будет само государство. По-моему, нам не сюда...

Иные маститые "правоведы", которые ратуют не только за широчайшее применение смертной казни, скажем, в отношении террористов, но и, например, за то, чтобы брать в заложники родителей террористов. Тоже, наверное, эффективно. Так, может, уж лучше тогда сразу вернемся к колесованию?

Кстати, во все ли времена отсутствие смертной казни стимулировало рост преступности? Не во все. В России, например, начиная с воцарения Александра II, вплоть до начала XX века, число смертных приговоров, приведенных в исполнение, можно было буквально по пальцам пересчитать, но при этом жестоких уголовных преступлений в России было совершено не больше, а меньше, чем в той же Франции, где гильотинировали публично за десятки различных преступлений. Вероятно, наличие смертной казни -это лишь один из факторов, влияющих на уровень преступности, причем далеко не главный. Абсолютизируя его, мы рискуем самоустраниться от серьезного анализа причин роста тяжких преступлений и поиска реальных путей борьбы с этим явлением.

Не могу пройти мимо еще одного эпизода. Декан социологического факультета МГУ В. Добреньков - отец трагически погибшей от рук преступников Марии Добреньковой - активно ратует за "высшую меру", выдвигая следующие требования:

во-первых, отменить мораторий на смертную казнь;
во-вторых, создать государственную программу борьбы с преступностью и коррупцией;
в-третьих, определить главный приоритет во внутренней политике государства и президента - обеспечение безопасности личности и создание такого социального порядка, который бы гарантировал это.

По-человечески его нельзя не понять, и я готов присоединиться к этим требованиям, но с одной лишь поправкой. Давайте начнем выполнять эту программу с конца. И если нам удастся реализовать "в-третьих" и "во-вторых", то "во-первых" нам уже и не понадобиться. Ибо в сильном и эффективном государстве, на деле способном победить коррупцию и организованную преступность и обеспечить законные права и свободы граждан, никакой необходимости в смертной казни не возникнет.

При этом для меня очевидно, что исключительно с помощью смертной казни сильное и справедливое государство создать невозможно. Да и можем ли мы сегодня вверить слабому, неэффективному и коррумпированному государству право распоряжаться жизнями граждан, обвиняемых в совершении преступлений? При нашем-то обилии "заказных" уголовных дел?

Говорят, президент Франции Жискар Д"Эстен миловал всех приговоренных к смертной казни, за исключением убийц детей. Предположим, и мы встанем на ту же позицию, и, смирясь с неизбежными "судебными ошибками", рискуя исключением из Совета Европы, пойдем на отмену моратория на смертную казнь по этим видам преступлений. Оно бы и пусть...

Но вот беда: сторонники смертной казни на этом не остановятся! Уже сегодня мы слышим предложения применять смертную казнь к "обычным" убийцам, наркоторговцам, растлителям несовершеннолетних и даже к лицам, совершившим так называемые экономические преступления. В конечном итоге мы рискуем заменить террор со стороны криминальных элементов (а это, признаем честно, отнюдь не просто отдельные антисоциальные явления) государственным террором. Широко, "по-ленински" поставленным, который, как показывает история, во сто крат страшнее.

Site map

Contact

© Anatoly Kucherena. All rights reserved.