Недавно в Общественной палате прошло обсуждение событий 6 мая и последующих дней, когда в ходе шествий и других массовых мероприятий на улицах Москвы произошли столкновения демонстрантов с силами правопорядка.В ходе этого обсуждения выступили организаторы и участники манифестаций, представители МВД, политологи, эксперты, общественные деятели. И хотя, как и следовало ожидать, к единому мнению прийти не удалось, было высказано немало ярких, острых оценок и суждений.Хочу предложить некоторые собственные соображения в качестве "послесловия". Прежде всего предлагаю задуматься, с чем именно связан всплеск митинговой активности. Прежде всего, как это ни покажется  парадоксальным, с тем фактом, что наше государство за последние 10 лет стало сильнее, стабильнее, богаче. В конце 90-х годов прошлого века большинству наших граждан было просто не до того, чтобы участвовать в общественной жизни: их волновали прежде всего вопросы элементарного выживания. А сегодня в нашей стране активно формируется и растет сословие, называемое на Западе "средним классом". Лично мне категорически не нравится это словосочетание: "средний" в русском языке означает "посредственный", "заурядный", "никакой". А я убежден, что в России живут яркие, талантливые, нестандартно мыслящие люди, которые не хотят, чтобы их называли "средними".Но здесь, в соответствии со сложившейся традицией,  речь идет о гражданах с определенным уровнем доходов, которые уже удовлетворили свои основные материальные потребности и теперь имеют возможности принимать участие в общественных делах.Для достижения своих целей они объединяются в самые разные ассоциации и движения - эти структуры в своей совокупности и называются "гражданским обществом". Около 10 лет назад, когда гражданское общество находилось у нас в зачаточном состоянии, многие политики и эксперты смотрели на него как на своего рода "священную корову", связывая с его появлением исключительно радужные ожидания. Из политической науки известно, что повышение благосостояния широких масс всегда провоцирует ускоренный рост общественных ожиданий и требований к власти, и если власть оказывается неспособной пойти навстречу этим требованиям, ее участь может оказаться незавидной.От лидеров протестующих приходится слышать: "Власть не выполнила наших требований в полном объеме, поэтому мы будем митинговать (сидеть на асфальте, забираться в фонтаны, разбивать палаточные лагеря - возможны варианты) до тех пор, пока все наши требования не будут удовлетворены".Подобный подход, на мой взгляд, совершенно бесперспективен. Во-первых, он несправедлив: власть в последнее время немало сделала для демократизации  нашей политической системы: сняты ограничения на создание политических партий, восстановлены прямые выборы губернаторов, создаются механизмы обратной связи между властью и обществом ("открытое правительство"). Перед протестным движением открываются широкие возможности для институализации и борьбы за свои цели в рамках демократических процедур.А во-вторых, выполнить все требования митингующих невозможно, оставаясь в рамках Конституции и закона. Скажем, они требуют проведения повторных выборов Государственной Думы и президента. Но каким может быть правовой механизм проведения подобных выборов? И на каком основании их, собственно, надо проводить? Только потому, что эти требования поддержали 50, ну пусть даже 100 тысяч митингующих в Москве. Но ведь эта цифра  составляет не более 1% от москвичей, имеющих право голоса. Остальные подобных требований не заявляли. Получается, что власть должна действовать не в интересах большинства, выразившего свою волю на выборах, а идя на поводу у некоего активного меньшинства, выходящего на митинги. Да и можно ли такой порядок вещей считать демократией? Воплотись он в действительность, это было бы гигантским шагом назад даже от той несовершенной политической системы, которую мы сегодня имеем.Ни в коем случае не хочу утверждать, как это, увы, делают некоторые эксперты и политики, что власть вообще не должна обращать внимание на требования митингующих. Совсем напротив. Она обязана их тщательно анализировать и делать соответствующие выводы.  Однако митинги ни в коем случае не могут подменить собой политические институты, такие, например, как парламент.Гражданским активистам зачастую свойственна непоколебимая убежденность в своей правоте, ощущение, что только они знают истину. Они почему-то не готовы предположить, что у их оппонентов, в том числе во властных структурах, тоже могут быть свои принципы и убеждения, и вовсе не обязательно мотивированные какой-то корыстью. Так, может быть, не будем изначально относиться друг к другу с подозрением? И уж тем более не стоит наклеивать друг на друга оскорбительные ярлыки - такие, как "быдло", "анчоусы", "либерасты", "пятая колонна", и т.п.Сегодня для многих участие в протестном движении стало, что называется, делом всей жизни. Эти люди зачастую готовы на самые крайние формы самопожертвования. Но при этом они как-то не замечают, что вокруг них живут самые обычные граждане, если угодно, обыватели, которым нет никакого дела до их борьбы. Эти люди хотят, чтобы у них под окнами по ночам не было шума, чтобы в скверах не вытаптывали газоны и не забрасывали их мусором. Простые такие, человеческие желания. И эти желания заслуживают уважения. То есть опять же - нужен компромисс между правом на проведение массовых мероприятий и правом на спокойную жизнь.В этой связи мне представляется разумной идея о выделении в Москве нескольких постоянных площадок для проведения митингов, этаких российских "гайд-парков", где и митингующим будет удобно, и где они не создадут помех местным жителям. А вот что касается предложений об усилении ответственности за нарушения в ходе проведения митингов, то я бы не спешил с их реализацией без широкого предварительного обсуждения. А любые случаи превышения служебных полномочий сотрудниками полиции, необоснованных задержаний или тем более избиений митингующих должны становиться предметом самого тщательного расследования. И если вина полицейского будет доказана, наказание должно быть строгим и неотвратимым.В то же время противоправные действия участников митингов ни в коем случае не должны оставаться безнаказанными. Никакая, даже самая высокая идея, не оправдывает применения насилия или призывов к нему.На последнем обстоятельстве хотел бы остановиться особо. Похоже, наша собственная история нас ничему не учит. Во второй половине XIX столетия среди российской либеральной интеллигенции вошло в моду сочувствовать всякого рода экстремистам и даже террористам. И что же? Придя к власти в 1917 году, эти экстремисты прежде всего подвергли беспощадным репрессиям саму либеральную интеллигенцию. У меня создается впечатление, что кому-то из наших либеральных публицистов очень хочется стать свидетелями нового "революционного пожара". История, однако, свидетельствует, что те, кто разжигал такие пожары, как правило, сами сгорали в их пламени. Рискуя прослыть реакционером, осмелюсь утверждать: даже самый несовершенный государственный порядок в современных условиях России все же бесконечно лучше перспективы насильственного свержения существующего строя и последующих революционных потрясений. Ибо революция всегда исходит из бесконечной свободы и заканчивает бесконечным рабством. Мы же нуждаемся в расширении пространства свободы - последовательном и неуклонном. А для этого мы должны отказаться от претензии на обладание "абсолютной истиной" и вести диалог - долгий, кропотливый, подчас, может быть, мучительный. Я не случайно упомянул об обсуждении в Общественной палате майских событий. Атмосфера на нем была весьма далека от идиллической, и лично я ушел оттуда с сильнейшей головной болью. И все же  давайте лучше будем говорить, спорить, иногда ругаться, чем устраивать "сидячие забастовки", "прорывы" и схватки с ОМОНом. Нам не нужна ни "победа" общества над государством, ни победа государства над обществом, ни победа  одной части общества над другой. Нужен диалог, от которого выиграют и общество, и государство. Диалог, который обеспечит нам стабильность и развитие.