Источник: "Карьера", №10

Случается, следователь приезжает на место преступления и, еще не приступив к следственным действиям, заявляет, что ему известно, кто совершил убийство. Спрашиваешь его: а откуда ему это известно? А он говорит: интуиция! На чем она основана? Как правило, на поверхностных аналогиях, на том, что в его практике где-то когда-то было нечто похожее. Что дальше? А дальше начинается подгонка доказательств под эту интуитивную версию. Проходит месяц, полгода, год, и выясняется, что доказательств либо нет, либо они получены незаконным способом. А подозреваемый все это время томится в тюрьме. Что делать? Разрабатывать новую версию поздно: поезд, как говорится, ушел. Вещественные доказательства не были собраны, экспертизы, как следует, не проведены, свидетели уже ничего толком не помнят.

И вот дело в таком виде передается в суд. Судья, который с утра принял ванну, сытно позавтракал, приехал на хорошем автомобиле, видит обвиняемого, который долго, очень долго сидел на нарах, ожесточился, нахватался от сокамерников блатной лексики. Он плохо одет, неряшлив, от него дурно пахнет. И судья - опять же интуитивно - чувствует: вот он, преступник! Вот так, по интуитивной цепочке невиновный человек у нас оказывается в местах лишения свободы.

Тем следователям, прокурорам, судьям, которые руководствуются такой интуицией, я хочу напомнить сцену из одного фильма советских времен. Там чекист, арестовавший подозрительного гражданина, говорит Дзержинскому: <Да что тут разбираться: я печенкой чую, что он враг!> На что Дзержинский, немедленно отправляя этого сотрудника под арест, напутствует его такими словами: <В следующий раз будете думать не печенкой, а головой!>

Следователи должны, на мой взгляд, всегда держать у себя на столе две книги и постоянно их перечитывать: Уголовно-процес-суальный кодекс и сборник рассказов <Весь Шерлок Холмс>. Первая поможет им не допускать нарушений при сборе доказательств. А вторая научит: следователь не должен иметь предвзятых мнений, основанных на интуиции, а обязан послушно идти за фактами. Следователь - это, так сказать, раб фактов. Иное дело адвокат. Перед ним не стоит задача установления истины по делу. Более того, такая задача для него непосильна в принципе. Защитник не обязан, не имеет права останавливаться в своей речи на фактах, которые свидетельствуют не в пользу его доверителя и могут ухудшить его положение. Поэтому адвокат, обладая большей внутренней свободой, чем следователь, может полагаться на интуицию. Особенно если дело рассматривается в суде присяжных. История русской адвокатуры знает немало примеров, когда адвокат выигрывал дело именно потому, что интуитивно чувствовал, какие аргументы будут восприняты присяжными, затронут их чувства, повысят их внутреннюю самооценку. Например, великий Н.П. Карабчевский, защищая человека, обвиняемого в убийстве своей жены,страстно говорил о том, как невыносимо тяжело решиться на убийство любимого человека, какие душевные муки при этом испытывал подсудимый. И добился оправдания. Его импровизированная речь, основанная на интуиции, была необычайно убедительна и затронула души присяжных.

А вот в каких словах защищал великий Плевако некую Прасковью Качку, обвиняемую в убийстве своего возлюбленного, дворянина Байрашевского, под влиянием душевных страданий, вызванных песней, которую она сама и исполняла:

- На беду попросили запеть ее любимую песню из Некрасова <Еду ли ночью по улице темной>. Кто не знает могучих сил этого певца страданий; кто не находил в его звучных аккордах отражения своего собственного горя, своих собственных невзгод? И она запела... и каждая строка поднимала перед ней ее прошлое со всем его безобразием и со всем гнетом, надломившим молодую жизнь. <Друг беззащитный, больной и бездомный, вдруг предо мной промелькнет твоя тень>, - пелось в песне, а в воображении бедняжки рисовалась сжимающая сердце картина одиночества. <С детства тебя невзлюбила судьба; суров был отец твой угрюмый>, - лепетал язык, а память подымала из прошлого образы страшнее, чем говорилось в песне. И под финальные слова: <Или пошла ты дорогой обычной, и роковая свершилась судьба> преступление было сделано.

И снова присяжные вынесли оправдательный вердикт.

Интуиция может подсказать, говорит ли человек правду о своем деле. Если у меня возникают в этом плане сомнения, то я всегда отказываюсь, ведь от адвоката, как и от врача или священника, доверитель ничего не должен скрывать, поскольку только в этом случае может надеяться на действенную помощь.