Источник: "Известия"

Адвокат Анатолий Кучерена — о сексуальных домогательствах, презумпции невиновности и открытых судебных процессах

Недавно британская газета The Telegraph сообщила, что бывший министр Уэльса по делам общин и детей 49-летний Карл Сарджент покончил жизнь самоубийством. По отзывам друзей и сослуживцев покойного, министр был добродушным человеком, примерным семьянином, отцом двоих детей, у которого ни с кем не возникало серьезных конфликтов. Среди прочего в круг его обязанностей входила защита женщин, пострадавших от домашнего насилия и так называемых сексуальных домогательств, обозначаемых ныне модным словом «харассмент».

Что же побудило Карла Сарджента на этот шаг? Оказывается, он был снят со своего поста и исключен из Лейбористской партии на основании заявления трех пожелавших остаться неизвестными женщин, обвинивших его в «неподобающем сексуальном поведении». Сам министр был потрясен этими инсинуациями и настаивал на расследовании. Однако такого шанса ему не предоставили.

Трудно не поразиться безумию происходящего. В демократическом, правовом государстве единственной инстанцией, могущей признать гражданина виновным в каком-либо преступлении, является независимый суд. Причем судебный процесс должен проходить публично, а обвиняемый должен иметь право на полноценную защиту. И, разумеется, он имеет право знать, кто и в чем его обвиняет.

Никаких официальных обвинений министру не было предъявлено, в полицию заявления его обвинительниц не передавались, поскольку это дело явно не имело судебной перспективы. Задумайтесь: каким образом человек может защитить свое честное имя, если он и вовсе не знает, в чем его конкретно обвиняют. Это дело — точная копия фантасмагории Владимира Набокова «Приглашение на казнь», где главный герой осуждается к смерти по обвинению в «непрозрачности», а что это такое, никто не знает.

Кто-нибудь может подумать, что дело Карла Сарджента — это какое-то досадное исключение из правил, от которого не застраховано ни одно, даже самое демократическое государство. Но нет, обвинения в сексуальных домогательствах приняли на Западе характер настоящей психической эпидемии. Стоит какой-нибудь даме в расстроенных чувствах заявить, что некий известный человек погладил ее по коленке или позволил себе какую-то фривольную шутку, как тут же обнаруживаются десятки других ее «подруг по несчастью», которые принимаются рассказывать душещипательные истории о том, как данное лицо грубо домогалось их пять, десять, а то и пятнадцать лет назад.

Нечто подобное наблюдалось на знаменитых судебных процессах салемских ведьм в 1692–1693 годах. Как только того или иного жителя Массачусетса обвиняли в колдовстве, мгновенно отыскивалось великое множество свидетелей, готовых в самых ярких красках расписать, каким образом они стали жертвой его преступных деяний многолетней давности. Но там обвиняемые, по крайней мере, знали, кто и в чем их обвиняет, и могли хоть как-то защищаться.

Возникает резонный вопрос: а где же были эти пострадавшие раньше? Почему они не обращались в правоохранительные органы или, на худой конец, не апеллировали к общественному мнению? Иные жертвы «харассмента» дают на этот вопрос удивительный ответ: «сексуальный вампир», чьей жертвой они якобы стали, был чрезвычайно богатым и влиятельным, он помогал им делать карьеру, становиться известными и зарабатывать огромные деньги.

А теперь они решили выступить со своими «разоблачениями» в надежде на то, что их бывший покровитель, испугавшись судебного процесса, предпочтет пойти на сделку и выпишет им чек с шестизначными цифрами. Между прочим, именно это и происходило в ходе самого громкого сексуального скандала сезона с крупнейшим голливудским продюсером Харви Вайнштейном в главной роли.

Не то чтобы сам Харви был ангелом, отнюдь. Он — классический тип голливудского магната, подобного тем, что запечатлены в блестящем романе Марио Пьюзо «Последний дон». Путь в кинематографические звезды во все времена нередко лежал через постель подобных скользких личностей. Не подумайте, конечно, что кто-нибудь одобряет подобную практику. Лично мне она глубоко отвратительна. Но если женщине не нравятся приставания босса, можно отвесить ему пощечину, устроить скандал, обратиться в профсоюз или в полицию, наконец. Но терпеть все это в течение многих лет, извлекать из своего положения немалые дивиденды, а затем войти роль «правдоискательницы» — согласитесь, это как-то не совсем прилично. А главное — как теперь проверить их рассказы?

Известно, что для того, чтобы осудить человека за то или иное преступное деяние, оно должно быть четко определено в правовом смысле. Как говорят юристы, нет дефиниции — нет преступления. Однако термин «сексуальные домогательства», или «харассмент», предельно неконкретен и оставляет поле для самых произвольных и расширительных толкований. В судебных процессах по делам о «харассменте» торжествует «презумпция виновности»: обвиняемый считается виновным, если не может со стопроцентной убедительностью доказать обратное. Это даже не ведовские процессы позднего Средневековья и начала Нового времени, это нечто худшее.

Вот почему я крайне отрицательно отношусь к предложениям внести в УК РФ статью о сексуальных домогательствах. Это вызовет шквал доносов, необоснованных обвинений и высосанных из пальца уголовных дел, обернется разбитыми судьбами и самоубийствами. В российском законодательстве имеется достаточно правовых норм, способных защитить женщину от противоправных действий. Всё упирается, как обычно, в правоприменительную практику. Мы должны сделать так, чтобы действующие законы реально исполнялись, а их нарушители не избегли наказания. И, разумеется, крайне важно, чтобы общество не оставалось равнодушным к сексуальной распущенности, агрессии и бытовому хамству со стороны как мужчин, так и женщин.

Мужчинам же хотел бы напомнить простой совет Джека Лондона: оставайтесь джентльменами, даже когда налижетесь.

Автор — заслуженный юрист Российской Федерации, адвокат, доктор юридических наук, профессор

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции